Подделки А.И.Сулакадзева
Однако Бардин, будучи антикваром и руководствуясь желанием продать "редкие" рукописи, не шел дальше подделки уже существующих литературных памятников. Изготовлением же "новых" текстов занимался А.И.Сулакадзев - известный коллекционер и фальсификатор древних рукописей (умер в 1830 г.). Он испытывал особый интерес к долетописной старине и был одержим страстью к выдумке "новых" исторических фактов.
Он собрал большую коллекцию древностей, которая была типична для коллекционеров-любителей того времени. Собрание Сулакадзева - "Музей" - было весьма разнообразно по составу. Все, считавшееся в его представлении редкостным и древним, влекло его к себе. Среди "раритетов" его коллекции были такие, как дубинка Добрыни, камень с Куликова поля, на котором якобы отдыхал Дмитрий Донской и т.п. В то время коллекционирование предметов старины было в большой моде, и все антикварные магазины были заполнены неизвестными до этого подлинными вещами. Поэтому в собрании Сулакадзева сохранилось немало действительно древних рукописей.
Изготовление подделок он начал с фальсификации древних текстов. Одержимый страстью к старине и "новым открытиям", он придумывает такие тексты, которые "восходят" к дописьменным временам истории славян. Затем, после недоверия, которое вызвали его "открытия" в научных и собирательских кругах, Сулакадзев перешел к имитации древних записей на подлинных рукописях с целью еще больше удревнить их.
Внешний облик "приписей" и "древних" текстов был малоубедительным. С первого взгляда становилось ясно, что это подделка. Видимо, внешней стороне своих изделий Сулакадзев значения не придавал. Если торговец-антиквар Бардин, по мнению современников, был мастером подражать почеркам старых рукописей, то Сулакадзев, несмотря на свой интерес к древней письменности, имитировал внешнюю сторону своего фальсификата крайне небрежно.
Для "приписей" в подлинных рукописях он выработал какой-то особенный почерк, похожий на устав, и считал его, видимо, подходящим для той древности (Х-ХП вв.), которой он пытался подражать. Неискусность подделок Сулакадзева была настолько очевидна, что могла ввести в заблуждение только очень несведущего любителя старины начала XIX века. В соответствии с почерком его "приписей" находится и их язык. Он часто представляет собой бессвязный набор слов, показывающий бессилие автора справиться с самыми простыми оборотами старинной речи. И чем "древнее" текст, тем бессвязнее его слова. Это дает основание даже думать, что в этой бессвязности Сулакадзев видел особый признак древности самого текста. Одну из своих неграмотных "приписей" он характеризовал так: "древне-славянский слог приписи всякого палеографа и археолога удовлетворить может".
Придуманные им тексты также отличаются полным незнанием древнерусского языка. Они изобилуют замысловатыми, вымышленными, непонятными оборотами или представляют бессвязный набор слов. Им придумываются "древние" имена, аналогичные известным из подлинных источников: Мовеслав, Володмай, Оаз, Олгослав, Древослав и др. Стоит прочесть лишь названия его "Каталога", чтобы убедиться в фантастичности и нереальности его подделок.
Среди пергаменных рукописей в нем фигурирует "№ 2 Волкова песнь Славену - буквы греческие и рунические. Время написания не видно, смысл же показывает лица около I века или позднейших времен Одина... Драгоценный сей свиток любопытен и тем, что в нем изъясняются древние лица, объясняющие Русскую историю, упоминаются места и проч." Или "№ 3 Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим. Века в точности определить нельзя, но видимы события V или VI века... Писана стихами, не имеющими правила. Пергамент весьма древний... заключает ответы идолов вопрошающим - хитрость оракула видна - имена множества жрецов, и торжественный обычай в храме Святовида, и вся церемония сего обряда довольно ясно описана, а при том вид златых монет, платимых в божницу и жрецам. Достойный памятник древности". Или "№ 6 Молитвенник св. Великого князя Владимира, которым его благословлял дядя его Добрыня", или "№ 15 Таинственное учение из Ал-Кора-на, на древнейшем арабском языке, весьма редкое - 601 года".11111111111111111111111111
Вот, например, образец такого "раннего" текста, принятый некоторыми его современниками за чистую монету, и удостоенный Г.Р. Державиным "перевода".
Подделка Сулакадзева
Гмъ послухси Бояна
Умочи Боян снов удыч
О ком плъ блгъ тому,
Суди Велеси не убегти.
Слвы Словенси не умлети
Мчи Боян не языци оста
Памети зл горъ Волхови глоти
Одину памети Скифу гамъ
Злтымъ пески тризны сыи.
Перевод Державина
Не умолчи, Боян, снова воспой
О ком пел, благо тому;
Суда Велесова не убежать
Славы Славянов не умалить
Мечи бояновы на языке остались.
Память Злогора волхвы поглотили.
Одину воспоминание, Скифу песнь.
Златым песком тризну посыплем.
Недоверие к его "открытиям", высказанное современниками, не заставило его отказаться от фальсификации текстов, но повлекло за собой изменение характера подделок. Ограниченное количество текстов по древней истории давало широкий простор для фантазии. Сулакадзев придерживался мнения, что исторический источник "чем древнее, тем важнее", и "чем скуднее сведения, тем более они нуждаются в дополнениях". Сведения из изданных летописей он попытался дополнить "новыми данными".
Не рискуя теперь создавать новые произведения, он берет подлинную рукопись и на свободных местах делает "приписи", усердно снабжая их датами. Эти приписки не связаны с содержанием самой рукописи, а носят характер как бы случайных пометок современников. Имена, встречающиеся в этих приписках, чаще всего принадлежат известным по летописям историческим лицам. "Новые факты", сообщаемые в записях, по масштабу намного скромнее, чем имена, щедро рассыпанные Сулакадзевым. Они в основном сводятся к "установлению" точной даты или к сообщению о незначительном событии, исторического значения не имеющего.
Как уже было сказано, язык "приписей" и оригинальных текстов Сулакадзева был достаточно невнятен и безграмотен, что свидетельствовало, по мнению фальсификатора, о его значимости и древности. Он удивительно напоминает по своему характеру язык Влесовой книги. Подделки Сулакадзева и Миролюбова роднит очень многое, и не все можно объяснить только закономерностью общих приемов непрофессионалов-"историков" при имитации древних текстов (как это было в случае с Артыновым). К общим чертам можно отнести общий интерес к языческой древности, псевдославянские имена, перекличку со "Словом о полку Игореве", изобретенный алфавит, будто бы сходный с рунами, характер написания слов с пропуском гласных букв: плъ, блгъ, слвы, злтымъ, жрцу и т.д. К неожиданным совпадениям можно отнести схожесть графики букв "Бояновой песни Словену", опубликованной Г.Р.Державиным вместе с переводом, и букв опубликованной Миролюбовым фотографии дощечки. Особенно велико сходство необычной по начертанию буквы, которая у Сулакадзева обозначала букву в, а у Миролюбова - б.
Но на этом совпадения не заканчиваются. Как видно из каталога библиотеки Сулакадзева, не все его "раритеты" были написаны на пергамене. Среди исполненных или пока еще только задуманных подделок, Сулакадзев назовет и такие: "Патриарси. Вся вырезана на буковых досках числом 45" или "О Китоврасе; басни и кощуны", с примечанием: "На буковых досках вырезано и связаны кольцами железными, числом 143 доски, 5 века на словенском".
Весьма вероятно, что подделки Сулакадзева или их описания (у Державина и других авторов) могли помочь Миролюбову в создании "Влесовой книги" и ее графики, натолкнули его и на саму идею "деревянной книги". В свете находок в то время первых берестяных грамот, подлинность которых была скоро доказана, момент для появления деревянной книги был самый благоприятный. Можно допустить, что А.Ф.Изенбек или кто-то другой показывал Миролюбову поддельную дощечку с текстом псевдоязыческих пророчеств. Она могла быть изготовлена в мастерской Сулакадзева, который был любителем подобных фальсификатов. Идея Сулакадзева могла вдохновить как самого Миролюбова, так и кого-либо из его современников на создание фальсификата. Остается только удивляться вольной или невольной преемственности методов изготовления подделок, которые, к счастью, отстают от темпов развития науки.