Превратности борьбы. Политические программы
Эти противоречия выявились уже в распре между Альфонсом X и его сыном Санчо. Как уже отмечалось, распря эта носила внешне династический характер. Однако, по существу, шла политическая борьба, борьба между абсолютистскими тенденциями королевской власти и старинным духом самобытности, который находил выражение в фуэрос и привилегиях. Альфонс X в одном из своих произведений юридического характера — в «Партидах» — отчетливо сформулировал принципы абсолютной монархии, выдвинув требование сосредоточения основных функций власти в руках короля и изменив закон о престолонаследии.
Это требование поддержали служилые люди и отвергли дворяне и многие города Кастилии, Леона и Галисии, объединившиеся в эрмандаду. Эрмандада добилась от наследного принца Санчо своего рода конституционного установления, по которому за городами и знатью признавалось право на восстание против короля, учиняющего акты произвола, и право суда над королевскими должностными лицами, причем дозволялось сурово наказывать их (вплоть до осуждения на смертную казнь).
Право на восстание, зафиксированное в декларациях эрмандады в 1285 и 1286 гг., влекло за собой значительные последствия. В дальнейшем эта доктрина подверглась обсуждению различных теоретиков.
Санчо использовал эрмандаду, чтобы победить в затеянной им борьбе, и признал ее, одержав победу; но он, по-видимому, не разделял политических идей эрмандады и не собирался признать их. Все его помыслы направлены были на овладение престолом, и сам он жестоко подавлял возмущения знати. Эрмандада развалилась; но после смерти Санчо IV сна возродилась вновь, на этот раз как чисто народная организация.
Начало ей положили вольные города Леона и Кастилии, а вслед за ними такие же союзы стали создавать другие города Кастилии, Мурсии и Монтаньи (1295-1296 гг.). Политические программы этих новых эрмандад сходны с программой 1282 г., с той лишь - разницей, что они признают королевскую власть. Воспользовавшись беспорядками во время малолетства Фернандо IV и необходимостью для королевы-регентши опираться на города, эрмандады навязали ей условия, аналогичные требованиям, удовлетворенным Санчо IV, а именно права на восстание в случае, когда король совершает беззакония; права изъятия провинций, на территории которых эти беззакония совершены, из сферы коронной юрисдикции; права казнить алькальда или окружного судью (мэрина), который по приказу короля, но без суда предаст смерти любого участника эрмандады; право казнить всякого, кто предъявит королевский указ о роспуске эрмандады.
Они также получили и ряд иных вольностей и привилегий, свидетельствующих, что в городах был силен тот же дух феодальной независимости, который присущ был знати. Этот дух проявлялся несмотря на монархические тенденции среднего сословия и общую неприязнь к дворянству — чувство, которое не раз заставляло города выступать на стороне короля.
Со своей стороны, знать также использовала малолетство Фернандо IV и снова проявила свой беспокойный и непокорный нрав. То же наблюдалось и во время малолетства Альфонса XI. Нужна была железная рука этого короля и вместе с тем его дипломатические способности, чтобы прекратить политические распри и уменьшить значение знати. Король вступал в соглашение с одними представителями знати и обманывал других, наказывал строптивых, сеял недоверие друг к другу в среде феодалов, отвлекал их силы на борьбу с маврами, и в конечном счете использовал все средства, которые позволяли ему обуздывать феодальную знать, не слишком ее ожесточая.
Так же он поступал и в отношении городов, привлекая их на свою сторону и предупреждая открытые возмущения. От военных орденов он добился клятвенного обещания, что они никогда не будут препятствовать королю вступать в их города и крепости. Действия Альфонса XI свидетельствуют, что он совершенно ясно представлял себе, каким должен быть политический идеал монарха, и умело проводил его в жизнь.
Так, например, он дал гарантию королевским городам, что они никогда впредь не будут отчуждаться от королевского домена и жаловаться духовным и светским сеньорам. А именно против пожалований подобного рода и боролись города, которые на кортесах неоднократно просили у Санчо IV и Фернандо IV, чтобы устранена была практика многочисленных пожалований. О гарантии, данной Альфонсом XI, позабыли, причиняя тем самым себе вред, и Энрике II и особенно Энрике III, которые раздавали огромные пожалования, усиливавшие знать.
Впрочем, и сам Альфонс XI часто отступал от своих принципов. Альфонс XI, вступая в переговоры с депутатами кортесов, не раз добивался субсидий, необходимых для ведения политической борьбы; он пользовался каждым удобным случаем, чтобы разрушать феодальные замки, бывшие подлинными разбойничьими гнездами; он стремился искоренить злоупотребления в судах и охотно выслушивал жалобы городов на бесчинства королевских алькальдов, откупщиков налогов и магнатов; он преследовал преступников и обеспечивал безопасность дорог; заботился о народных нуждах и одновременно укреплял организацию городского управления, стремясь к тому, чтобы муниципальные должностные лица избирались не на короткий срок, а пожизненно, во избежание усобиц и раздоров, которые имели место в городах во время выборов; он решительно заявлял, что только король имеет законодательные права и только он может издавать, толковать и исправлять законы, он привлекал к себе знать, пока она ему была покорна, пытаясь развить в ней рыцарские чувства, и создал новый военный орден, получивший название ордена Ленты, для вознаграждения за военные заслуги, причем так поступал он, желая окончательно подчинить себе знать.
Все достижения этой политики Альфонса XI были сведены на нет Педро I, королем чересчур энергичным и недостаточно благоразумным. Вновь начались волнения среди знати, представители которой выступали то поодиночке, то объединяясь в союзы, так что в царствование Педро I в стране непрерывно бушевала гражданская война. Последствия этих смут сказались в дальнейшем.
Преемникам Педро I удавалось иногда одерживать успехи в борьбе со знатью, как это имело место во времена Энрике III и Хуана II или точнее во времена Альваро де Луна, который энергично сопротивлялся знати, осуществляя подлинно антисеньориальные тенденции.
Но в конце концов Альваро де Луна пал, и его падение было поражением монархии. Феодалы основывали свое право на восстание на одном законе Альфонса X, который гласил, что народ должен оберегать короля, не допуская его сознательно совершать действия, которые могли бы погубить его душу или обесчестить его звание и род или при чинить вред государству, а ради подобных целей разрешалось даже «устранять» тех, кто дает королю дурные советы; в таких случаях прибегали к помощи коннетабля.
Царствование Энрике IV являет собой печальную картину политической борьбы между королем и знатью. Политические чаяния знати проявляются в это время с предельной ясностью и находят выражение в реформах, призванных укрепить власть сеньоров. Все жители королевства делятся на две политические партии. Некоторые епископы и множество представителей низшего духовенства проповедуют право низлагать плохих королей, высказывая идеи эрмандады 1282 г.
Против них выступают защитники монархического принципа, и некоторые из них требуют беспрекословного подчинения королевским указам. Следует все время помнить, что хотя поводом к борьбе и являлась близость Бельтрана де Куэвы к королеве и сомнение в законнорожденности Хуаны, но истинная ее причина заключалась в столкновении двух политических принципов.
В соглашении в Медине дель Кампо (1465 г.) сеньоры и высшее духовенство формулируют и навязывают королю условия, весьма сходные с требованиями эрмандады 1282 г. Эти условия, бесспорно, были направлены к тому, чтобы ослабить королевскую власть и сохранить режим привилегий.
Они сводятся к следующему: разоружение личной охраны короля, с ограничением ее впредь определенным числом людей; отстранение всех судей в королевских городах, алькальдов и смотрителей королевских лесов и рощ и назначение вместо них лиц, угодных сеньорам, уничтожение новых придворных должностей, созданных Энрике IV, проверка отчетов всех должностных лиц финансового ведомства и сборщиков налогов начиная с 1454 г.; подчинение короля государственному совету, состоящему из представителей знати и духовенства, в ведение которого должны перейти дела, прежде решавшиеся королем единолично (помилования, распоряжение бенефициями и церковными должностями, надзор за духовными судами и даже за отправлением обычного правосудия).
Вместе с тем знать потребовала, чтобы на нее распространялось право личной неприкосновенности, чтобы все судебные дела, касающиеся дворян или духовных особ, рассматривал особый трибунал в составе графов Аро и Пласенсии, маркизов Вильяны и Сантильяны, архиепископа Толедского (все эти лица были мятежниками), двух епископов «не вызывающих подозрения», и трех депутатов от Бургоса, Толедо и Севильи. Этот трибунал начинал процесс только тогда, когда все его члены единогласно решали, что следует возбудить то или иное дело; наконец, одно из условий гласило, что если король окажет противодействие, ему можно безнаказанно объявить войну.
Энрике IV, как известно, принял эти условия, хотя вскоре снова отрекся от них; между тем сеньоры, по свидетельству современника (Эрнандо дель Пульгара), наводнили главные города своими приверженцами, и целая область (Мурсия) вела почти независимое от короны существование: «В течение пяти лет оттуда не отправлялись и не приходили туда ни грамоты, ни гонцы, ни прокурадор, ни казначей».