Наказания и судебная процедура
Система наказаний претерпела незначительные изменения. Несмотря на некоторые ограничения (впрочем мало эффективные) Альфонса X, продолжали применяться пытки и суровые наказания, о которых упоминалось уже раньше: вырывание языка, прижигание раскаленным железом, сожжение на костре и т.п.
Уже упоминалось о применявшихся в предыдущий период в Арагоне и Каталонии наказаниях за ересь; законы Альфонса X устанавливают для еретиков особую систему наказаний — обычно смертную казнь с конфискацией всего имущества, а для вероотступников — сожжение на костре. В одном из документов XV в. (1477 г.) отмечается, что первый в Кастилии процесс против еретиков, завершившийся их сожжением, имел место в Льерене и проведен был старшим алькальдом.
В действительности же это наказание применялось еще до Альфонса X, в царствование его отца Фернандо III, который приказал бросить в котел с кипящей водой нескольких еретиков. «Фуэро Реаль» и «Партиды» устанавливают, что дела еретиков подлежат суду епископов, которые создают обычный трибунал в отличие от особого и экстраординарного трибунала, введенного доминиканцами в Каталонии.
Пытки (согласно закону, определяющему обязанности главных аделантадо) употреблялись как средство добиться признания от обвиняемого, причем они могли применяться лишь в отношении лице дурной репутацией, против которых имелись явные улики, или же к обвиняемым в измене и оскорблении особы короля; но пытка могла применяться лишь в присутствии свидетелей.
Тот же закон устанавливает, что никакое телесное наказание не должно приводиться в исполнение в дни больших церковных и гражданских праздников, а также по воскресеньям и пятницам. При вынесении решений по гражданским делам запрещалось описывать у крестьян за долги сельскохозяйственные орудия и рабочий скот, если только кредитором не являлся король (т. е. в случае, когда взимались недоимки), местный сеньор или владелец земли.
Эта привилегия в отношении власть имущих отражает существующее неравенство в наказаниях для лиц различной сословной принадлежности. Так, в отношении дворян (фихосдальго) Альфонс XI подтвердил привилегию, по которой у них не могли описывать их дворцы, дома, где они проживают, лошадей, оружие и мулов.
Король являлся особым судьей дворян при разборе преступлений против рыцарского устава и более серьезных правонарушений. За незначительные преступления их могли судить низшие судебные инстанции; но приведение в исполнение приговора всегда лежало на обязанности знаменосца или военачальника, которому подчинялся данный дворянин.
В фуэрос вольных и сеньориальных городов также проводится различие в наказаниях для представителей разных слоев населения. За убийство дворянина уплачивался штраф в 500 сольдо. Право помилования — привилегия короля — регламентируется в зависимости от характера преступления, его причин и последствий. Также регламентируется право убежища в церквах, причем его лишаются лица, совершившие тяжкие преступления, ограбление в ненаселенной местности, поджог, предательство, прелюбодеяние, убийство и т.п. Убежищами могли служить также дома и склады, принадлежавшие королю.
Изменения в судебной процедуре были более существенными. В уголовных делах процесс обычно возбуждался одной стороной, т. е. по доносу ила по жалобе определенного лица, которое должно было выступать на открытом судебном заседании.
Судоговорение в большинстве случаев было публичным и устным, что вызывало множество осложнений и неудобств, особенно когда разбирались преступления могущественных и влиятельных особ — случаи» в которых особенно отчетливо проявлялись последствия господствующей системы, основанной на социальном неравенстве и несовершенстве покровительственных функций государственной власти.
Необходимость выдвигать обвинение, доказывать его и т.д. путем очной ставки сильно задерживала и затрудняла судопроизводство. Во избежание этих неудобств был создан следственный аппарат для ведения расследований (о котором бегло упоминают городские фуэрос предшествующего периода). Король или его судьи могли возбуждать дело по собственному почину или по роду своей должности, хотя бы и не было выдвинуто определенного' обвинения против данного лица, не прибегая для этого к вызову истца и не называя имени преступника.
Таково было общее правило ведения расследования, причем, согласно закону, относящемуся, вероятно, ко времени Альфонса X, следствие в случае убийства прекращалось, если в дело вмешивались родственники убитого. Таким путем (на что особенно охотна ссылаются некоторые законы, определяющие судебную процедуру) королевские судьи пытались свести на нет те ухищрения, которыми влиятельные люди и закоренелые злодеи прикрывали свои преступления; судьи утверждали, что «от свидетелей, которых эти люди представляют в суд, нельзя узнать правды».
Иногда следователи выступают как посредники в тяжбе — признак, свидетельствующий, что новая процедура судопроизводства привилась, достаточно прочно. Это посредничество применялось также при разборе некоторых тяжб, например при нарушении зафиксированных в фуэрос привилегий бегетрий, спорах о границах городской территории и пользовании пастбищами, дровами и т.п.
Одновременно с этими изменениями судебной процедуры все более усложняются связанные с ней формальности. Письменная форма процесса распространяется за счет прежней устной, что ведет к замедлению и удорожанию судопроизводства. Об усиленном внимании законодателей к все более детальной регламентации судопроизводства отчетливо свидетельствуют юридические памятники эпохи.
Так, например, 252 закона почти все посвящены процессуальным нормам; как следствие (но отчасти и как причина) подобного явления — возрастает значение прокуроров и адвокатов, о которых впервые упоминают законы времен Альфонса X. Один из этих законов определяет правила выступления на суде адвокатов: они должны говорить стоя, не садиться, пока алькальд не предложит им сесть, воздерживаться от употребления непочтительных выражений.
Эти предупреждения отнюдь не были излишними, так как адвокаты (а профессия эта привлекала множество людей различного социального положения) приходили в суд в таком большом количестве и с такими претензиями, что часто нарушали установленный порядок: они давали советы судьям и тяжущимся, не будучи спрошенными, прерывали свидетельские показания, запутывая дело и задерживая судопроизводство.
Против таких нарушений боролся Альфонс X, который обнародовал в 1258 г. особый устав. В дальнейшем адвокаты приглашались сторонами, но все же еще в 1268 г. судопроизводство велось по старинному обычаю, и тяжущиеся обходились без помощи адвокатов.
В это же время теряют силу «простые доказательства», против которых решительно высказалась церковь на соборе в Леоне в 1288 г. и в Вальядолиде в 1322 г. Хотя они еще сохраняются кое-где в фуэрос, но общие законы больше о них не упоминают.
Исключение составляет поединок, о котором мы упомянем ниже. Возрастает значение документальных (письменных) доказательств и свидетельских показаний. Любопытно, что, как общее правило, была принята новая процедура (во изменение старой), согласно которой не должны были отвергаться судом иногородние свидетели.
Тем не менее, действенную силу продолжали сохранять, местные процессуальные нормы, вследствие чего создавались в каждом городе правовые системы, благоприятные для его обитателей. Из-за этого оставались безнаказанными многие преступления, в особенности же преступления против иностранцев, так как местные жители, будучи связанными круговой порукой, покрывали своих земляков.