Кортесы
В предыдущих параграфах была дана характеристика особенностей политической жизни Леона и Кастилии. Уместно перейти к описанию учреждения, в котором представлены были все слои общества и в первую очередь — города; речь идет о кортесах. Их значение растет в начале изучаемого периода и не уменьшается на протяжении всего XIV в., упадок кортесов начинается лишь в XV в. Известно, что Альфонс X почти не упоминает о кортесах в своем своде законов — «Партидах», — даже когда речь идет о финансовых вопросах, в которых, казалось бы, он должен был считаться с их волей.
Политическое влияние кортесов возрастает в первой половине XIV в. Объясняется это тем, что короли нуждались в поддержке городов в борьбе со своевольной знатью. Но и во второй половине XIV в. значение кортесов продолжало расти при первых королях Трастамарского дома (при Энрике II, Хуане I и в период малолетства Энрике III), которые в стремлении закрепить за своей династией власть покровительствовали парламентарному строю и народным вольностям.
Однако из некоторых законов Хуана II явствует, что кортесы и в XV в. были весьма деятельными и жизнеспособными; кортесы созывались государем, когда последний испытывал нужду в них, причем созыв этого учреждения всегда зависел от воли короля. Как уже, отмечалось, их деятельность охватывала не область законодательства, а круг экономических проблем, и именно поэтому в работе кортесов были так заинтересованы города.
Фернандо IV и Альфонс XI вновь подтвердили прерогативы кортесов, установив, что без разрешения кортесов не могут вводиться какие бы то ни было подати. Кортесы же не стремились к ограничению прерогатив короля в части точного определения норм действующего права. Кортесы также не были обеспокоены и частым употреблением Хуаном II и его преемниками выражения «абсолютная королевская власть», что объясняется и влиянием законоведов, которые в соответствии с нормами римского права разработали принцип: «Законом должно быть то, что государь желает считать таковым».
Казалось, что на кортесах в Бривьеске в 1387 г. был поколеблен этот абсолютистский принцип, когда Хуан I издал указ, в котором принятые кортесами законы признавались не подлежащими отмене (причем он поступил так, не испросив на это согласия самих кортесов). Но уступка эта осталась лишь на бумаге. Короли нарушали указ 1387 г. всякий раз, когда было им угодно, вызывая порой протесты депутатов кортесов.
Отсюда отнюдь не следует делать вывод, что кортесы в какой-то мере перестали принимать участие в законодательной деятельности. Пользуясь привилегиями, которые короли неоднократно предоставляли городам, кортесы стимулировали законодательную инициативу монархов, подавая им множество петиций о необходимости реформ и искоренении злоупотреблений.
Несомненно, что решения кортесов в большинстве случаев не достигали нужного эффекта. Необходимо было постоянно возобновлять ходатайства, в особенности по вопросам, касающимся евреев, церковных бенефициев, жалованных папой, злоупотреблений должностных лиц судебного ведомства и откупщиков подушных падатей и алькабалы, королевских пожалований, торговых пошлин и правил и т.д. Но иногда кортесы добивались выполнения своих решений, даже в тех случаях, когда затрагивалась личность короля.
Так, кортесы 1299 и 1325 гг. добились существенных гарантий личной безопасности и права каждого горожанина быть выслушанным в суде. Подобные решения ограничивали произвол короля, скорого на обвинительные приговоры, в тех случаях когда предоставлялась возможность конфискации имущества частных лиц в пользу казны.
Кортесы в Мадриде в 1329 г. добились запрещения посылать королевские грамоты с бланковыми подписями монарха, что служило обычно для оправдания уже имевших место бесчинств, а кортесы 1348 г. в Алькала распространили это запрещение и на те грамоты, которые часто испрашивались у короля для насильственного заключения выгодного брачного союза.
На кортесах 1351 г. в Вальядолиде (одна из самых плодотворных и важных сессий кортесов в XIV в.) депутаты требовали усмирения разбойничьих банд, определения функций королевских чиновников, принятия действенных мер для искоренения злоупотреблений со стороны писцов и сборщиков податей, снижения ставок соляного налога и различных повинностей, уравнения прав скотоводов и землепашцев, упорядочения сбора налогов, реформы судопроизводства и множества других важных преобразований.
Король согласился на эти требования и на тех же кортесах обнародовал такие важные акты, как указы о ремесленниках и духовенстве. Через некоторое время, на сессии кортесов в Бургосе в 1366 г., депутаты потребовали соблюдения фуэрос и местных привилегий, снижения ссудного процента, взимаемого евреями, репрессий по отношению к злоумышленникам, образования эрмандад или соматен и осуществления иных мер, большинство которых было одобрено королем.
На кортесах 1371 г. в Торо рассматривались вопросы о судебной администрации, королевских пожалованиях, гарантиях личной безопасности, которая отнюдь не была обеспечена надлежащим образом, доходах и привилегиях духовенства и бегетрий; а на кортесах 1373 г. предметом обсуждения были вопросы о сборе податей и организации королевской юстиции в горных районах.
На вновь созванных в Бургосе в 1377 г. кортесах шла речь о долгах маврам и евреям, о подкупленных судьях, покрывающих ростовщичество, о бенефициях, которые жаловались папами, и об апелляциях к королевскому суду на приговоры сеньоров или их алькальдов.
А на сессии кортесов в том же городе в 1379 г. были определены налоги на одежду, пищу, мебель и т.п., подтвержден обычай королевского суда заседать два раза в неделю, гарантировано обеспечение товаров нужным количеством денег; здесь же было принято решение о назначении королевскими советниками лиц, принадлежавших к третьему сословию, о прекращении пожалований из фондов королевского домена, о запрещении иностранцам занимать должности алькальдов замков, об упорядочении функций сборщиков алькабалы и откупщиков, нотариусов, судей, и алькальдов и т.д.
Небезынтересно отметить следующее обстоятельство—депутаты добивались от короля, чтобы решения кортесов были признаны актами, превосходящими по своей действенной силе любые частные пожалования, т. е. чтобы эти решения имели силу закона, который мог быть отменен только аналогичным же актом («то, что решено кортесами или городским советом, нельзя отменить посредством королевской грамоты, но только через кортесы»).
Король отверг подобные требования, рассматривая их, несомненно, как покушения на свои законодательные права, но спустя некоторое время они были удовлетворены. Наконец, на кортесах 1380 г. в Сории, которые совместно с предыдущими сессиями могут быть признаны наиболее значительными заседаниями кортесов в XIV в., были приняты два важных постановления: одно, относящееся к евреям, а другое—к назначению алькальдов в города; мимоходом они касаются также частных обычаев и различных злоупотреблений откупами податей, баррагании духовенства, прав этого сословия на иммунитет и других вопросов.
Эти примеры свидетельствуют об обширной и разнообразной деятельности кортесов в XIV в. и о чрез вычайно широком круге вопросов, затронутых в их постановлениях. Должно, однако, отметить, что принимались все эти решения стихийно.
Повестка дня сессий не разрабатывалась, и те или иные вопросы ставились на обсуждение в зависимости от того, были ли они затронуты в петициях и наказах депутатам. А в силу этого решения ьортесов нельзя рассматривать как взаимосвязанные элементы единой системы законодательства. Им нехватает методичности, они основываются на частных прецедентах, что лишает свод актов кортесов значения общего кодекса.
Состав кортесов был не всегда одинаков, т. е. на них присутствовали депутаты, выдвинутые различными городами, и различные представители дворянства и духовенства. В значительной мере состав кортесов определялся волей короля. Это право было подтверждено законом Хуана II, а еще раньше (в 1442 г.) было установлено, что король сам разрешает споры о представительстве депутатов городов.
Еще долгое время не назначались особые лица (президент и его помощники) для рассмотрения полномочий депутатов кортесов. С другой стороны, в различных законах XV в. подтверждается право свободного избрания депутатов от городов. В них также осуждается порочная система покупки депутатских мест, которая, по-видимому, часто применялась.
Количество депутатов от каждого города время от времени менялось, пока, наконец, в одном законе Хуана II, который, впрочем, не всегда точно выполнялся, не было установлено, что города посылают по два депутата. В том же законе отражено и изменение во внутренней политике городов, поскольку он запрещает избрание в депутаты крестьян.
По закону, принятому кортесами в Медине в 1328 г. для вотирования налогов, требовалось согласие всех депутатов. В 1351 г. депутатам было гарантировано право, которое ныне именуется «парламентской неприкосновенностью», так как на время работы кортесов запрещалось выдвигать против них обвинения, вызывать их на суд и т.п.; однако принятый при Энрике IV закон допускает изъятия из этого правила в случае, когда речь идет о взыскании долга.
Касаясь состава кортесов, следует отметить, что законом, относящимся ко времени Хуана II, было установлено, что кортесы должны состоять из трех сословий. При этом в тексте закона указывается, что порядок этот установлен в соответствии со старым обычаем. Но, несомненно, происходили сессии, на которых присутствовали только депутаты от городов (в Мадриде в 1391 г., в Медине в 1431 г.) и только депутаты от духовенства (в Севилье в 1481 г.).
В последнем случае такие сессии получали название конгрегации. А в более поздний период сами короли отчетливо различают значимость кортесов в зависимости от полноты их состава. Несогласия между сословиями, вызванные классовыми противоречиями, обостряются в XV в, хотя не раз все сословия выступают совместно против короля. Подобные несогласия явились одной из причин упадка кортесов. Именно в эту же эпоху аналогичные раздоры подрывали, как уже отмечалось выше, политическое значение городов. На кортесах присутствовали также «оидоры и алькальды» королевского суда (что явствует из указов XV в.).
Обычай созывать отдельно кортесы двух объединенных королевств — Леона и Кастилии — существовал вплоть до начала XIV в. Но уже во времена Альфонса X созывались кортесы обоих королевств в Севилье (1250 и 1263 гг.), в Вальядолиде (1258 г.), в Толедо (1260 г.), хотя в XIII в. созывались и кортесы, на которых присутствовали только депутаты Леона (в Авиле в 1273 г., в Саморе в 1274 и 1301 гг., в Вальядолиде в 1290 г.) и только депутаты Кастилии (в Бургосе в 1274 и 1301 гг.). Начиная с 1301 г. все кортесы созываются уже совместно.