Период промышленного расцвета - страница 2
Все сказанное лишь подтверждает правильность приведенных данных, и не приходится удивляться, что кортесы 1573 г. сделали заявление, аналогичное цитированному выше, относительно благосостояния районов Толедо, Сеговии и Куэнки. Писатель того времени имел право утверждать, что большая часть испанского населения жила обработкой шерсти. Промышленное производство шелка и шерсти не только не снизилось при кастильских монархах, но продолжало возрастать и в других районах по сравнению с другими отраслями производства.
Сарагоса являлась значительным центром выделки сукон и в эпоху своего расцвета насчитывала 16 000 мастерских. Барселона, хотя и приходившая уже в упадок, еще сохраняла часть своей прошлой промышленной славы, о чем свидетельствовал рост ее цехов. То же самое можно сказать о Валенсии, выделывавшей сукно и шелк и торговавшей колониальными товарами. Даже на маленьком острове Ибиса были ремесленные мастерские, которые еще много лет спустя продолжали работать очень интенсивно.
Наряду с названными процветали и другие виды производства, как, например, кожевенное, которое достигло на острове Ибиса такого развития, - что возникла необходимость в назначении туда специального инспектора; в Триане имелось два мыловаренных заведения и несколько в Оканье и Иенесе; было распространено производство перчаток, очень ценившихся за границей. В течение XVI в. и части XVII в. большое количество перчаток экспортировалось во все страны Европы и даже в колонии. Оканья превратилась в крупный промышленный центр с 72 мастерами, выпускавшими 123 484 дюжины перчаток в год. Керамическое производство развивалось в различных местностях южной и восточной Кастилии (в Севилье, Малаге, Талавере, Толедо, Мурсии, Биаре, Манисесе), а также и в Арагоне (например,, в селении мавров Моэле).
Широко была развита добыча соли; только из Пуэрто де Сайта Мария 50-60 судов развозили, соль по всему миру. В Андалусии и Мурсии было широко распространено разведение шелковичных червей. Кожи, выделывавшиеся в Толедо и Кордове, конкурировали с русскими кожами, очень ценившимися по всей Испании. В Кордове процветало производство сбруи, в Толедо — производство оружия. В Торельясе (Арагон) и других местах изготовлялась раскрашенная мебель или маркетри; большое значение имело производство инкрустированных столов и шкафов, а также и другой мебели.
Точных сведений о размерах производства всех этих отраслей промышленности нет, но наличие их доказывается существованием соответствующих цехов и упоминанием о них писателями-современниками.
Исключительное значение — такое же, как производство тканей, если не больше, — приобрело в XVI в. промышленное овцеводство. Об этом свидетельствуют многочисленные данные того времени. По имеющимся предположениям, в 1556 г., когда на престол вступил Филипп II, Места (союз скотоводов) располагала 7 миллионами голов овец. Такое предположение подтверждается в известной степени масштабами торговли шерстью. Не считая того, что пошло на внутреннее потребление, это поголовье дало в 1512 г. для экспорта около 50 000 квинталов шерсти на сумму в 250 000 дукатов.
По данным того времени, в 1557 г. экспорт шерсти составил 15 000 квинталов, а в 1610 г. достиг 180 000. Один иностранный писатель, Хоудер, в работе, опубликованной в 1545 г., заявляет, что лишь город Брюгге получал из Испании ежегодно от 36 000 до 40 000 кип шерсти стоимостью по 16 дукатов; из каждой кипы изготовлялось два с половиной куска ткани.
Рыбный промысел также был довольно значительным. Рыбаки северного и северо-западного побережья Испании занимались главным образом китобойным промыслом; киты в изобилии водились в испанских водах, судя по баскским и астурийским документам XVI в. и начала XVII в. Согласно документу 1574 г., от Фуентеррабиа до Сан Висенте де ля Баркера, то есть только на одной половине побережья, имелось до тысячи судов, на которых ежедневно выходило в море 20 000 рыбаков. В Средиземном море ловили в большом количестве тунца и другую рыбу, большая часть которой солилась и сушилась традиционным способом.
Испанские рыбаки не ограничивались, однако, ловлей рыбы в ближних морях. Они использовали также воды Ирландии (куда отправлялось только из Сан Висенте де ля Баркера от 40 до 50 баркасов), Ньюфаундленда (где с ними конкурировало более 300 бискайских судов), воды у мыса Агера (Африка), прибрежные воды Туниса и т. д.
В царствование Филиппа II англо-голландская война закрыла доступ в эти моря; недостаток судов также мешал дальним плаваниям. Попытка вернуться в воды Ньюфаундленда была сделана в конце XVII в. кантабрийскими купцами, которые, основываясь на средневековых юридических нормах, вели частным образом переговоры о возобновлении рыбной ловли. Эти переговоры окончились неудачно, так как герцог Граммон заявил, что удовлетворит их просьбу лишь при условии предоставления французам свободы торговли в Америке.
Дедра Испании использовались лишь в слабой степени, главным образом потому (как о том свидетельствует запись 1559 г.), что частные лица не рисковали ни исследовать, ни эксплуатировать залежи, не будучи уверенными в возможности получения дохода. Это объяснялось тем, что многие залежи были предоставлены в распоряжение «дворян и других лиц данного королевства епископствами, архиепископствами и провинциями» при условии, что награжденные не будут извлекать из них выгоды и не дадут никому другому их разрабатывать. Филипп II пожелал исправить такое положение, включив все залежи в состав королевских владений и разрешив свободную разработку недр при условии выплаты определенной суммы в пользу короны. Однако даже это мероприятие не привело к увеличению продукции.
Чтобы судить о действительном значении промышленного расцвета Испании, свидетельством которого являются приведенные выше документы, необходимо учесть и некоторые другие факты и наблюдения. В первую очередь необходимо сравнить развитие производства в Испании и в других странах в ту эпоху. Хотя в XVI в., по сравнению с XV в., производство шерсти, несомненно, увеличилось, однако не столь уж значительно, что видно из сопоставления испанских данных с данными по другим странам.
Так, например, даже когда испанские мастерские все вместе взятые вырабатывали наибольшее количество сукна, один лишь город Брюгге выпускал ежегодно от 90 до 100 тысяч кусков, то есть намного больше. Вместе с тем имеются сведения об импорте в Испанию заграничных товаров, которые свидетельствуют о недостаточном производстве внутри страны. Это подтверждается данными об экспорте шерсти и множеством других фактов.
Упомянутый выше писатель Хоудер, кроме того, заявляет, что суда, перевозившие сырье, возвращались в Испанию с сукнами и другими тканями — льняными, хлопчатобумажными, муслином и т. д. — в количестве, достаточном для загрузки 50 крупных судов. Если бы развитие промышленности в Испании продолжалось тем же темпом, что и в первой половине XVI в., промышленная независимость Испании была бы обеспечена и она могла бы превратиться в крупного экспортера, вывозящего не только сырье, но и готовые изделия. Однако, как мы далее увидим, по многим причинам этот расцвет оказался недолговечным.