История Китая

Развитие духовной жизни китайского общества после Синьхайской революции

Обострение политической борьбы и обновление самого стиля политической жизни после Синьхайской революции сопровождались и существенными сдвигами в духовной жизни китайского общества. Они были вызваны прежде всего, естественно, победой Синьхайской революции, изгнанием маньчжурской династии, распадом империи, созданием республики, обострением милитаристской борьбы. Но не только. К этому времени на духовной жизни китайского общества стали сказываться социаль-но-экономические изменения, вызванные ускорившимся развитием капитализма и больше всего возросшей включенностью страны в глобальные процессы общественного развития.

На различных уровнях духовной жизни эти сдвиги были различны. На нижнем уровне общественного сознания, на уровне обыденной психологии широких народных масс, инерция духовных традиций была велика и изменение этого обыденного сознания проходило медленно, но оно все-таки шло и революционные события, безусловно, стимулировали этот процесс.

Повышенная инертность обыденного сознания объяснялась, в первую очередь, специфичностью его структуры. Господствовавшая конфуцианская идеология играла в традиционном Китае и роль основной религиозной системы, сосуществуя в течение многих веков с даосизмом и буддизмом. Причем это длительное сосуществование привело к складыванию на нижнем социальном уровне системы религиозного синкретизма, включавшей в себя не только конфуцианство, даосизм и буддизм, но и народные верования, обычаи и суеверия. Эта синкретическая религиозная система безраздельно господствовала среди подавляющей массы китайцев. В массовом сознании конфуцианство выступало как наиболее социально конформистский элемент, оставаясь вместе с тем и его самой рационалистической частью и противостоя нонконформистской мистике других религиозных элементов (не только буддизма и даосизма, но также и привносимого христианства).

Влияние этой мистической тенденции в полной мере, хотя и по-разному, проявилось в Тайпинском восстании и создании тайпинского государства, в одном из последних «старокитайских бунтов» — в восстании ихэтуаней. Разгром восстания ихэтуаней не снял и не мог снять назревавших противоречий, порожденных полуколониальным положением страны, отражавших растущую националистическую реакцию на национальное унижение. Победа антиманьчжурской революции, политическая активность народа, усиление национального самосознания вели к непрерывному росту этой реакции, что и было наиболее существенным сдвигом в сознании широких народных масс.

Традиционализм, таким образом, еще полностью преобладал в массовом сознании, но и на более высоком — «идеологизированном» — уровне общественного сознания он также все еще оставался важнейшей духовной силой, во многом определившей идеологическую борьбу в первые послесиньхайские годы.

Послесиньхайский социально-политический переворот привел к глубокому и своеобразному идеологическому кризису китайского общества и прежде всего к кризису официальной конфуцианской идеологии. Этот кризис отчетливо проявился уже в ходе самой Синьхайской революции, когда монархический режим оказался без достаточной идеологической поддержки «думающего» сословия конфуцианских ученых, что не могло не способствовать его падению. Слабость апологетической промонархической деятельности конфуцианских ученых — один из серьезных симптомов этого кризиса, углублявшегося в годы милитаристских междоусобиц. Другое его проявление — нежелание этих ученых активно поддержать монархические устремления Юань Шикая, что привело не только к его политической изоляции, но и к идейной, обрекшей эти устремления на провал. Как показали все эти события, конституционно-модернизаторские идеи глубоко «заразили» ведущих идеологов страны и стали одной из причин фактического распада официальной охранительной идеологии.

Таким образом, слабость охранительной идеологии была характерной чертой идеологической ситуации в стране в послесиньхайские годы. Вместе с тем эти адепты уходящей имперской идеологии еще воздействовали на духовную жизнь страны в новых исторических условиях, являясь носителями наиболее традиционалистских взглядов и занимая все еще ведущее место в системе школьного образования, в бюрократическом аппарате. Но в идейных битвах они и их реставраторские идеи уже существенной роли не играли. Главное место безраздельно принадлежало идеологам обновления.

Эти идеи начали складываться в основном в предшествующие два-три десятилетия и явились результатом действия новых для страны факторов духовного развития. Если до «открытия» страны китайская духовная жизнь базировалась на внутренних социальных отношениях и в русле национальной традиционной мысли, то теперь ситуация в корне меняется: идеологическая жизнь Китая все больше делается составной частью мировых идеологических структур, она развивается как своеобразный синтез современных идеологических концепций, привнесенных извне, и традиционной национальной мысли, переживающей мучительную ломку в условиях ускорившегося политического и социального развития страны. Причем включенность «идейной» жизни страны (во всяком случае на ее «верхнем этаже») в глобальные процессы идейного развития была значительно более глубокой, чем, скажем, включенность китайской экономики в мирохозяйственную жизнь. А это вело к тому, что «идейная» жизнь Китая зачастую уже обгоняла собственное «социальное время».

Идейно-политический спектр активных деятелей духовной жизни страны послесиньхайского периода был широким, но недостаточно кристаллизованным, что и отражало своеобразие переживаемого страной момента. Все мыслящие люди Китая понимали, что страна находится на перепутье, что перед нею стоит проблема выбора путей создания новой государственности и глубокого обновления всей национальной жизни.

MaxBooks.Ru 2007-2023