Описание хеттского иероглифического письма - страница 2
И в заключение интересно было бы бросить еще один, последний, взгляд на вещественную сторону проблемы. Мы видели, как сравнительно легко ученые дешифровали клинописный хеттский язык. Это произошло потому, что благодаря находке Винклером архивов глиняных табличек открылся доступ и к золотоносной жиле, разработка которой уже не составляла труда из-за простоты чтения самого письма.
Также уже показано, что в отличие от клинописных текстов дешифровка иероглифических надписей тянулась почти 80 лет, ее движение вперед шло на ощупь и было очень затруднено, пока не появилась наконец большая билингва. Но почему же так скудны находки хеттских иероглифических текстов?
Те надписи, которые воспроизводятся на рисунках нашей книги, имеют в основном рельефные, выпуклые, письменные знаки. Это, конечно, не значит, что письмо существовало только в такой форме встречаются также и врезанные в камень письмена, вероятно, уже в X веке до нашей эры вошедшие в употребление в Каркемыше.
Оттуда это письмо, по-видимому, распространялось и на другие области, пока с ассирийским завоеванием в V веке до нашей эры вообще не прекратилось применение иероглифического хеттского письма.
Однако все древнейшие тексты свидетельствуют о том, что хетты предпочитали рельефные письменные знаки. Но подобная техника письма не приспособлена для такого писчего материала, каким является камень. Как правило, надписи на камне высекаются резцом, и если все же хеттские знаки письма предстают перед нами в виде рельефных изображений на камне, то это позволяет сделать некоторые выводы.
Первоначально знаки воспроизводились, вероятно, посредством других технических приемов, а камнерезы стали лишь подражать тому, что было уместно совсем в других условиях — в условиях рельефной резьбы по дереву. И действительно, дерево было основным писчим материалом в более древнюю эпоху конечно, для этого оно специально подготавливалось, как показывают изображения письменных принадлежностей и писчего материала на скульптурах.
«Хетты писали кисточкой и тушью на деревянных дощечках, обтянутых холстом и загрунтованных известью. Даже тот писец, который, по вавилонскому образцу, палочкой выдавливал на сырой глине клинописные знаки, называл себя пишущим на дереве, точно клинопись была для него лишь побочным занятием, а подлинным искусством — иероглифическое письмо. Писать учились еще детьми. !
Мальчик, сидящий на коленях у матери, держит на привязи птицу, а возле него лежат ученическая тетрадь и бутылочка с тушью. И это самая настоящая тетрадь, правда, из дерева; она представляет собой складную доску с петлями по сгибу и запором. Такую доску можно было, вероятно, использовать и как письмо (да еще с конвертом), хотя обычно письма писались на свинцовых полосках, которые затем сворачивались в изящные свитки.
Подобными полосками можно было пользоваться несколько раз, так как вдавленные в них буквы легко разглаживались. Государственные договоры гравировались на серебре, железе или свинце.
Теоретически вообще не было чего-либо такого, на чем нельзя было бы написать или нарисовать кистью, но основным писчим материалом, к сожалению, служило дерево. К сожалению, ибо ни один образец иероглифического хеттского письма не мог сохраниться на таком недолговечном материале и дойти до нас от тысячелетия».
Вот поэтому и случилось так, что от хеттской литературы до нас дошло весьма немногое. Однако это немногое рисует нам хотя и далеко не полную, но чрезвычайно интересную картину — картину жизни сильного и здорового народа со склонностями к строгому правовому оформлению своего быта и норм поведения. Народ этот любил жизнь и ее радости и отличался безыскусственным юмором, но мог найти и потрясающие воображение слова для описания лишений и невзгод, выпадавших на его долю.
Как трогательна, например, молитва Мурсилиса об избавлении от разразившегося в стране страшного мора:
«Бог бурь страны Хатти, господин мой, и вы другие боги Хатти, господа мои! Послал меня Мурсилис, великий царь, ваш раб: иди и скажи богу бурь страны Хатти, господину моему и другим богам, господам моим, следующее.
Вот то, что вы сделали: в страну Хатти впустили вы мор, и жестоко угнетал мор страну Хатти.
И вот умирали во время отца моего и во время брата моего, и вот умирают ныне предо мной с тех пор, как стал я жрецом богов, и это уже двадцатый год.
И вот смерть господствует в стране и мор, и не изгнаны они все еще из страны. Но мучения я не сделаю господином сердца моего. Но и страх не сделаю я больше господином души моей».
«Хеттский бог бурь, господин мой, и вы, боги, господа мои, вот что: многие совершают грехи.
И отец мой также совершал грехи и преступил слово хеттского бога бурь, господина моего. Но я никогда не грешил.
Вот что: грех отца переходит на сына.
И на меня перешел грех отца моего.
И вот ныне перед хеттским богом бурь, господином моим, и богами, господами моими, я признаю его: вот что, мы делали это.
И так как признаю я грех отца моего, то пусть смирится вновь дух хеттского бога бурь, господина моего, и богов, господ моих.
Будьте вновь милостивы ко мне и изгоните прочь мор из страны Хатти.
И если молюсь я вам, то да услышите вы меня. Так как ничего дурного не сотворил я,
и из тех, прежних, кто ошибался и делал дурное, ни одного более не осталось,
так как уже давно мертвы они; но так как на меня перешли дела отца моего, смотри, вот хочу я ради страны моей и из-за мора принести вам, богам, господам моим, искупительные жертвы.
Да изгоните вы мучения из сердца моего а у души моей страх да отнимете вы...».