Литература
Художественная литература египтян своими корнями восходит к устному народному творчеству глубокой древности — к началу Древнего Царства. Большое количество сохранившихся благодаря наличию письменности произведений египетской литературы свидетельствует о высоком уровне развития культуры, о таланте египетского народа. Литературные произведения почти всегда анонимны.
Традиция окружает ореолом святости имена древних мудрецов, которым приписывается та или иная повесть, сказка или поучение. В некоторых случаях сохранились имена писцов, которые переписали, слегка изменив, древний литературный или религиозный текст. Особенно характерна живучесть древних сюжетов, литературных мотивов и форм, которые сохраняются в течение веков в силу господства консервативной идеологии.
Религия и жречество считают почтенным и богоустановленным, почти священным то, что выдержало бремя тысячелетий и образовало «классический» фонд культурных ценностей. Наибольшего развития египетская литература достигает в период Среднего Царства, которое считается временем «классического» расцвета литературы.
Элементы народного творчества отразились в пословицах, песнях и сказках. К сожалению, очень мало поговорок дошло до наших дней. Такова, например, очень характерная поговорка: «Уста человека спасают его, но слова его могут его заставить покрыть свое лицо (от стыда)». Большой простотой и безыскусственностью отличаются песни, тексты которых сохранились на стенах гробниц. Однообразный и монотонный ритм этих песен сопровождал тяжелый труд земледельца, грузчика и пастуха.
Иероглифические тексты кратких трудовых песен наносились на стены гробницы рядом с изображенными тут же работающими людьми. Это был как бы живой аккомпанемент к тем сценкам труда, которые незамысловато передавал египетский художник.
В глубокой древности появились сказки, часто сохраняющие сюжеты, выхваченные из народной жизни, отражающие быт и мировоззрение земледельцев. Они облечены обычно в форму народной речи, впоследствии подвергшейся художественной литературной обработке. К концу Среднего Царства относится папирус Весткар, содержащий сборник сказок о чудесах, которые совершают при царском дворе прославленные чародеи. Автор умело использует характерную для народных сказок фантастику, заставляя своего чародея отрезать у живого гуся голову, затем ставить ее на место и воскрешать убитую птицу. Особенно характерен рассказ о чудесном рождении царей V династии от таинственного брака солнечного бога с женой жреца. Этот литературно обработанный рассказ отражает стремление жречества утвердить учение о божественном происхождении царя и царской власти и тем самым оправдать захват власти фараонами V династии. Этот сборник сказок отредактирован в период Среднего Царства, на что указывает упоминание людей из среднего слоя населения (неджес) и характерный для этого времени литературный язык.
Типичные для народного творчества эпизоды земледельческой жизни и патриархального быта, переплетающиеся с причудливой религиозной фантастикой, встречаются в сказках и более позднего времени. Таковы «Сказка о двух братьях» и «Сказка о правде и кривде», составленные в эпоху Рамессидов. Мотивы злой жены и невинного юноши, которого она старается обольстить, чудесных превращений главного героя и, наконец, торжества незаслуженно страдающего праведника проходят через всю «Сказку о двух братьях»; эти мотивы сохранились не только в египетской литературе, они были заимствованы позднее другими народами.
В обеих названных сказках героем является невинный и праведный страдалец. В «Сказке о двух братьях» он носит имя «Душа хлеба», а в «Сказке о правде и кривде» — «Правда». Очевидно, в обоих случаях этот литературный образ связан с религиозным образом земледельческого бога умирающей и воскресающей природы, которого изображали в виде прорастающих колосьев и считали благим, «прекрасносущим» (Уннефер-Онуфрий) богом живительной влаги, жизненных сил природы и загробного правосудия.
Обе эти сказки подверглись литературной обработке в период Нового Царства. Они написаны простым, несколько скупым языком этого времени. Их основная мысль — конечное торжество добра.