Искусство книги в классическую эпоху (XVII - начало XIX века) - страница 2
Типологическое приспособление облика книги к текстам разного содержания еще не представлялось нужным издателям XVII в. Книга могла быть издана богаче или скромнее, монументальным фолиантом или в среднем, а то и во все более распространявшемся малом формате. Но ее основные элементы и композиционные принципы, характер шрифтов и украшений все тот же, будь это книга ученая или церковная, комментированное издание античного классика или современная литература, тем не менее были определенные виды текстов, наиболее заметно влиявшие на общий характер книжной культуры времени. Один из них — книга ученая
Мир ее по-прежнему не лишен торжественной важности (чему и служили открывающая том аллегорическая гравюра, а также нарядные инициалы и орнаментальные заставки). Доступ в него открыт, конечно, не каждому, однако и обращаясь к посвященным, наука XVII в. стремилась привести к образной цельности свои представления о мире. Научная иллюстрация барокко свободно и смело совмещала схематизм линейного чертежа с конкретной предметностью. Так, на страницах «Математических исследований» С. Стевина (Лейден, Эльзевир, 1634 г.) деятельные, объемно трактованные фигурки перетаскивали по страницам, наклоняя и поворачивая, вполне абстрактные плоские фигуры с буквенными обозначениями частей. Демонстрируемые этими гравюрками законы статики приобретали в таком изображении большую наглядность.
Гравюры на металле давали очень большие репродукционные возможности. Наряду с отдельными оттисками, с одной стороны, и целиком подчиненной книжным задачам иллюстрацией, с другой, теперь появились большеформатные издания-альбомы, вос-производившие произведения изобразительного искусства, архитектурные увражи, атласы географических карт. XVII в. — эпоха ученых коллекций. Редкости, раритеты побуждали к познанию. С ин тереса к «куриозностям» начиналось научное познание. Изображение такой коллекции редких раковин или насекомых, гербария и т.п. в виде цикла объединенных в книгу гравюр связывало научные интересы с художественными. Мария-Сибилла Мериан, немецко-голландская художница конца XVII — начала XVIII вв., начинала с гравированных альбомов цветов, предназначенных, в частности, для вышивальщиц. Но, увлекшись наблюдениями за пре-вращениями насекомых, которых она вводила в свои композиции, художница обратилась в ученого-энтомолога, и альбомы, которые она продолжала гравировать, получали исследовательское значение. При их печатании со свежеоттиснутых листов делались вторичные оттиски на бумагу, и эти бледные отпечатки шли под ручную раскраску, широко применявшуюся в подобных книгах-альбомах.
Художественное и научное восприятие связаны в XVII в. еще много теснее, чем впоследствии. Метаморфоз бабочек для М.-С. Мериан — и научный факт, и символ превратности мира, остро переживаемой барочным сознанием и явленной здесь человеческому глазу столь наглядно. Отсюда, видимо, идет экспрессивная пластика ее гравюр, воплощающая внутреннюю динамику жизни. Наглядность была не средством популяризации знания (как теперь), а формой его существования. Видение оставалось орудием познания, видимость — демонстрацией сходств и различий, а не той оболочкой, которую нужно преодолеть, добираясь до сути. Она была объективна и символична в одно и то же время. Резец гравера оставался орудием познания.
Между тем наряду с великолепием цельногравированных и от руки раскрашенных фолиантов для книжной культуры XVII в. весьма характерны относительно скромные и недорогие издания небольшого формата, адресованные более или менее широким кругам небогатых читателей, в частности студентов. Специально разработанные для них мелкие, но ясно читаемые шрифты обеспечивали достаточную емкость этих маленьких книжек. Этот тип книги культивировался, в частности, знаменитым голландским издательством Эльзевиров. Здесь выходили книги форматом 12°, а обширная серия путеводителей по разным странам мира (так называемые «Республики», 1630—1634) крошечным форматом 24° — приблизительно 9 х 4,5 см. Все они имели торжественные гравированные титулы, украшенные наборные инициалы, были снабжены указателями и скромно переплетены в гладкий желтоватый пергамен.
Впервые с такой четкостью выступила здесь серийность издания — отдельные, вполне самостоятельные книжки разных авторов выстроились в связный ряд. Малый формат подобных изданий был не просто техническим качеством, он имел и художественное значение, оказываясь чертой их стиля. Они, по словам исследователя, «благодаря своей дешевизне, высококачественному набору, научно-актуальному содержанию были не просто модой; они отучили связывать представление о научной авторитетности с внушительностью размера книги, они сделали науку и литературу портативными и мобильными».